Любовники спят.
Гейша лисой сбежала.
Взгляд тигра с панно.

1.
Любовники спят. Нагие тела едва белеют в полутьме. Белизна тел с перестуком сердец проявляется всё ярче, всё обнажённей. Явственней проступает в сплетении тел тихая нагота чувства. Сон обоих безмятежен и глубок.
В глубине проступающего чувства что-то изменилось. Рябью замелькали в провале сна блики, штрихи, случайные, лёгкие, лишённые черт. Из многоликой ряби тихо выплыл остов, остров, лик, вершина, ослепительно снежная. Контур его тела отрешённой белизной превратил сон в сновидение, встал перед её взором, маня неотвратимостью узнавания, – обликом горы.
Его сновидение заполнило пустоту её сна: странник, пробирающийся по узким вьюжным тропам, целеустремлённо и упорно бредущий с посохом через снежные перевалы, продирающийся сквозь заносы, одолевающий вершину за вершиной, спускающийся в глухие ущелья, скользящий по острым уступам скал; перед мысленным взором желанный образ, к которому стремится душа его.
Она увидела его душу целиком, потому что узнала себя.
Приближался час Тигра. Мерный перестук часов выдал его наступление.
Поражённая до глубины естества, вышла она из сновидения. Поздний пришелец в полной обнажённости единственно близкой души дышал тихо рядом, сливаясь в дыхании с нею.
Мгновения близости тянулись бесконечно…

2.
Гейша лисой сбежала. Лики гор встревожили и разбудили её вторую сущность. Процесс превращения начался неотвратимо. Разбуженного сновидением оборотня невозможно было удержать в прежних формах.
Вступал в свою кульминацию час Тигра. Яснее вырисовывались очертания предметов, находящихся в комнате, становились заметнее образы, их присутствие отчётливей проступало с картин, развешанных на стенах.
Он сновидел. Её образ ярко и зримо стоял перед глазами его души. Чистота образа влекла его в путь, становилась всё ощутимей. Ослепительной белизной сверкал образ перед его взором, освещая путь. Но что-то неясное зажглось в придорожной полутьме. Оно нарастало, смущая ясность его духа. На мгновение его взор отвлекло нечто алчущее в стороне. Незамутненный взор его схлестнулся со взглядом пары алчущих глаз, горящих мутным желтоватым огнём. На мгновение…
Он вернулся в обитель своей мысли победителем, но…
Невозможно стало удержать очертания образа. Он бесповоротно менялся – иная сущность предстала перед его мысленным взором. Дух безошибочно определил сродство сущности и окружающей среды, поэтому отдал он стихиям то, что принадлежало им по закону родства.
Одинокий странник тихо брёл в пути.
Он спал один. Вмятина на простыне рядом с ним хранила запах женщины… Предрассветная тишина сглаживала очертания…

3.
Взгляд тигра с панно: два глаза мутно-жёлтым огнём загорелись на стене.
Образ лисы промелькнул в утренних сумерках.
Часы на стене глухими ударами известили вещи и образы о кульминации часа Тигра. Глухая ярость, загоревшаяся во взгляде Тигра на панно, заполнила атмосферу комнаты удушающей тяжестью. След распространившейся ярости настиг образ оборотня.
Лиса бежала быстро. Запах смертельного врага преследовал её, не давал возможности остановиться и передохнуть. Стихия гор вливала в неё новые силы, растворяясь; тело обретало необычную упругость и быстроту. Страх исчезал.
Утренние сумерки заполнили пространство комнаты. Одинокое тело рельефно раскинулось на белых простынях. В сновидении странник поднимался по скальной тропке на вершину. Он вгляделся в белую скалу, возвышающуюся на макушке горы. На белом каменном полотне явственно проступил желанный лик.
Лису влекла вершина. Отдавшись зову, она забыла обо всём; одно желание властно владело ею.
Зашелестели шторы. Утренний ветерок еле слышно проник внутрь комнаты. Панно на стене чуть колыхалось в такт его лёгким прикосновениям. Образ тигра, ласкаемый ветром, успокаивался и затихал до своего часа.
Над желанной вершиной взошло солнце. Его мягкие лучи розово отразились на белом снегу, окрасив две цепочки следов, пересекшихся в белом безмолвии. Что-то изменилось.
У белой скалы с обликом женщины встретились двое. Солнечный свет окрасил фигуры. Под цветущим деревом сливы мужчина и женщина стояли, обнявшись. Утренний ветерок хозяйничал в ветвях дерева. Белым дождём осыпался цвет на мужчину и женщину.
Наступал час Зайца.